Авария водовода в 1990 г.

История Новой Земли, в общем, и полигона в частности изобилует большим количеством драматических, трагических и даже курьёзных событий, отражающих сложную борьбу человека за право выжить в тех непростых условиях, суметь приспособить для своих нужд эту суровую, но очень красивую территорию. Какие-то из них описаны и известны, некоторые в виде баек передаются из уст в уста, но большинство – остаются в памяти очевидцев и постепенно стираются. Это, наверное, не правильно. Для интересующихся историей этого края, а главное, для будущих жителей архипелага, было бы интересно и поучительно знать, как можно больше о разных, особенно экстремальных, ситуациях, чтобы суметь применить накопленный опыт и избежать повторения ошибок.

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел уже в достаточно далеком, но памятном 1990 году. Это был предпоследний год существования Советского Союза. Плохо, что это событие произошло, но, слава Богу, что произошло оно именно в это время, а не двумя-тремя годами позже, когда начался полный развал нашего государства. В этом случае я бы не взялся прогнозировать судьбу гарнизона, дальше из рассказа, я думаю, это станет понятно.

Журавлев Александр Феликсович  Родился 6 июля 1963 года в г. Кривой Рог Днепропетровской области. После окончания школы в 1980 году поступил в ЧВВМУ им. П.С. Нахимова на кафедру «Специальное вооружение». Закончил училище с отличием в 1985 году. Получил назначение в научно-испытательную часть 6-го ГЦП МО СССР. Служил в подразделениях полигона до 1999 года, пройдя должности инженера-испытателя, младшего научного сотрудника, старшего научного сотрудника, начальника лаборатории, заместителя начальника отдела. За это время принял участие в проведении восьми полномасштабных ядерных испытаний и в двух неядерновзрывных экспериментах.

В 1999 году был переведен в г. Санкт-Петербург. В 2001 году был назначен на должность заместителя начальника ЦП РФ и вновь вернулся на Новую Землю. В 2001~2005 годах непосредственно руководил организацией подготовки и проведения более 10 неядерно-взрывных экспериментов. Капитан 1-го ранга. Награжден орденом Мужества, медалью «За боевые заслуги», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени и другими.

Шла последняя декада января 1990 года. Точных дат память уже не сохранила. Второй или третий день в гарнизоне была объявлена штормовая готовность "Вьюга-1". Для людей живших на Новой Земле эта ситуация знакома. Для тех, кто не был там, вкратце поясню. В зимнее время, а на Новой Земле это практически с ноября по май, при ухудшении погодных условий вводятся некоторые ограничения по осуществлению повседневной жизнедеятельности гарнизона. Порядок определения штормовых готовностей, действия при их введении, определены специальным приказом начальника гарнизона (график введения штормовых готовностей представлен на этом сайте). Упрощенно этот порядок выглядит так: если суммировать абсолютные цифры отрицательной температуры и скорости ветра, исчисленной в метрах в секунду, и эта величина равна 36…42 – то вводится штормовая готовность "Вьюга-3", если равна 43…45 – то "Вьюга-2", если 46 и более, то "Вьюга-1". Если же при этом видимость менее 200 м, а в условия снежной вьюги это в 80 % случаев, то штормовая готовность на единицу ужесточается. На тот момент мороз был под -300 С, а ветер больше 25 м/с.

Так вот, на улице завывала "Вьюга 1". Детский сад, школа, магазины, женщины и часть мужского контингента не работали. Во всех частях были развернуты посты живучести, на объектах жизнеобеспечения произведены усиления вахт. Одиночное передвижение по гарнизону было запрещено. Смена дежурства и вахт производились централизованно, на транспорте повышенной проходимости, с обязательным докладом оперативному дежурному о времени выезда транспорта и времени прибытия в каждой точке. За неделю до описываемых событий, я с женой и полуторогодовалой дочкой вернулся из отпуска. Отсидев, как принято, в Архангельске не менее пяти дней в ожидании погоды, девчонки мои простудились и обе лежали с достаточно высокой температурой. По этой причине мой начальник лаборатории, замечательный человек Николай Васильевич Касаткин, к несению вахт на посте живучести меня не привлекал, и я целиком был поглощен исполнением обязанностей медбрата. Ближе к вечеру, собравшись напоить болезных чаем, я обнаружил полное отсутствие воды в водопроводе. Периодические отключения воды в гарнизоне всегда были привычны, поэтому никакого волнения этот факт не вызвал. Обычно такие незапланированные отключения никогда не были особенно продолжительными. Недовольство стало нарастать, когда вода не появилась ни через час, ни через полтора. Стал звонить дежурному КЭС (квартирно-эксплуатационной службы), но телефон был глухо занят. Дозвонившись, с условно 25 раза, до дежурного, услышал раздраженное: "У нас авария!" Еще через некоторое время ожил приемник гарнизонной радиотрансляционной сети, и после, известных всем новоземельцам-ветеранам, позывных радиоузла "Север, Север. Без конца и края…" раздался голос заместителя начальника политотдела Николая Ивановича Троцко, который с интонациями Левитана, сообщил примерно следующее: "Внимание жителей гарнизона! Говорит радиоузел Дома офицеров. Сегодня на станции второго водоподъема произошла серьезная авария. Масштабы и последствия аварии выясняются. Принимаются все меры к возобновлению водоснабжения поселка Белушья Губа. Просьба ко всем жителям исключить расход воды из системы отопления". В те времена радиоузел Дома офицеров был единственным оперативным средством массовой информации. С этого момента каждый житель со страхом и надеждой ждал каждого нового сообщения.

Уже позже, когда погода улучшилась и мы прибыли на службу, до нас довели все обстоятельства этой, без преувеличения сказать, трагедии. Все произошло следующим образом. На озере Глубоком, которое расположено между поселками Рогачево и Белушья Губа, находятся две станции водоподъема – ВНС-1, работающая на Рогачево и ВНС-2, работающая на Белушью Губу. Водозабор на мостках вынесен в сторону от берега. На этих мостках установлены центробежные насосы с опущенными на глубину заборниками воды. Вот на этих мостках в тот злосчастный день и произошло короткое замыкание или в двигателе, или в токоподводящих кабелях. Начался пожар. Из-за плохих погодных условий потушить его силами вахты не удалось, а пожарная команда к водоподъему пробиться не смогла. Достаточно быстро мостки прогорели и вся конструкция с насосами, кабельными линиями и т.д. ушла под лед и воду. Ветка водовода от ВНС-2 до ВНС-3, расположенной на входе в гарнизон, составляет порядка 4,5 км. Она проложена по поверхности в коробах на ряжевых основаниях. По всей длине водовода имеется некоторое количество колодцев со спускными кранами. В условиях происшедшего, в первую очередь, необходимо было слить воду из трубопровода. Но, как уже отмечалось, из-за погодных условий и нахождением всей трассы под снегом, сделать этого не удалось. И через несколько часов вся трасса оказалась замороженной. Не помню почему, но резервная нитка водовода в тот момент тоже была не в строю. Таким образом поселок, с общим числом жителей превышающим 4 тысячи человек, остался без воды. Естественно о происшедшем было доложено командованию Северного флота и в/ч 31100. Начал готовиться план ликвидации последствий аварии.

Вернусь к личным ощущениям. Когда стало ясно, что вода в ближайшее время не появится, встал вопрос, где ее взять. Единственным источником воды оказался снег, которого, белого и пушистого, на улице было более чем достаточно. Натаскав на 5 этаж (мы тогда жили на ул. Фомина 4-16) ведрами с полванны снега, я стал его топить в кастрюле на плите и ванне лучами рефлектора-обогревателя. Каково было мое удивление, когда белоснежный снег (простите за каламбур) превращался в мутноватую жидкость с плавающими на поверхности сажей, мусором и еще неизвестно чем. Но другой воды просто не было, приходилось ее процеживать (никаких бытовых водоочистителей и фильтров, в те времена, еще не существовало) и использовать. Из динамика гарнизонной трансляции Николай Иванович Троцко продолжал призывать жителей не расходовать воду из системы отопления.

Эти требования были очевидны, так как теплоцентраль, отапливающая весь поселок, оказалась под угрозой остановки. В идеальном варианте система отопления представляет собой замкнутый контур. Сколько, подготовленной специальным образом и нагретой, воды уходит для отопления, столько, остывшей, её и возвращается. Где-нибудь это может быть так и есть, но только не на Новой Земле. Всегда существовало множество протечек по трубопроводам, с которыми, с большим или меньшим успехом, перманентно боролись. Эта же вода использовалась для заливки радиаторов автомобилей в автопарках, для мытья посуды на отдельных объектах, её же сливали из системы отопления для улучшения циркуляции и повышения температуры в помещении. На ТЦ есть резервная емкость воды, объемом 3000 м3. И вот эта емкость, в отсутствии подпитки, начала опустошаться. Дальше все пошло по принципу домино. На ТЦ снизили давление воды в системе. В помещениях стало холодать, стали больше сливать теплоноситель, включили электрообогреватели, как следствие, стали перегружаться и отключаться дизель-генераторы, к отсутствию воды добавилось периодическое отсутствие электричества. Командованию гарнизона, в первые дни после аварии, стоило больших усилий урегулировать эти взаимосвязанные, но хаотические процессы.

В момент, когда произошла авария начальник гарнизона командир в/ч 77510 контр-адмирал Евгений Павлович Горожин находился Большой Земле (он был или в госпитале, или в отпуске). Уж не знаю доподлинно, планировалось ли его увольнение в запас в это время, но уволен был менее чем через месяц после того, как случилась эта авария. Уехал он с Новой Земли очень тихо и незаметно уже в период устранения последствий аварии, не так как принято в Вооруженных Силах уходить командиру такого ранга и с такими заслугами. Но, видимо, эта авария была поставлена ему в вину. Самое страшное, что после увольнения Евгений Павлович прожил не более двух месяцев. Это был настоящий высокоинтеллигентный военно-морской командир.

Опять возвращаюсь к ощущениям простых жителей. В первые сутки после аварии мы продержались на топленом снеге. Затем погода слегка улучшилась до "Вьюги-2" и было объявлено, что в определенное время к 5-й гостинице прибудет водовозка с питьевой водой из Рогачево. Вот эта картина достойна пера художника или объектива оператора. Старая водовозка на базе ЗИЛа, патрубок с вентилем под пожарный рукав расположен сзади под днищем. Очередь из жителей выстроилась от входа в гостиницу до магазина "Кристалл" (сейчас там склад сухого пайка). Задувает, пуржит, мороз больше -200 С. В очереди взрослые, дети, в руках у них кастрюли, ведра, тазы, банки, чайники. Не дать, не взять – очередь к проруби на Неве в блокадном Ленинграде. К патрубку подобраться неудобно, струю воды сдувает ветром. В емкости с узкой горловиной вода практически не попадает. Та вода, которую сдул ветер, ледяным панцирем оседает на одежде, лицах, руках, стоящих в очереди. При том количестве и таком способе раздачи воды её хватает далеко не всем. Водовозка уезжает, народ остается ждать следующего привоза. В это время объявляют, что следующее место раздачи будет в районе Советской 14. Все бегом устремляются туда. Вообще было бы очень смешно, если не было бы так грустно. В результате всех этих манипуляций я стал обладателем молочного бидончика (помните, были такие в старые времена, с которыми ходили за молоком на разлив) чистой воды. Это была настоящее богатство. Пока я его донес до дома, вода сверху и по краям бидона превратилась в лед. Получился ледяной бидон внутри металлического.

Еще через день погода успокоилась до "Вьюги-3", все вышли на службу и работу. К этому времени на ТЦ в резервной емкости воды уже практически не осталось. Стали отключать от системы теплоснабжения концевые точки. Сначала отключили НИЧ и тыл (1-ю и 18-ю площадки), потом 16-ю площадку (ЭТБ, электросеть) и постепенно все остальное. Сохраняли с отоплением только госпиталь и жилой городок. Для пополнения емкости на ТЦ было принято решение бросить нитку водовода из озера Шмидта. Главное назначение этого озера известно каждому новоземельцу. В зимнее время по льду озера ближе ходить в штаб от начала улиц Фомина, Советской и переулка Снежного (ныне нежилого), ну, а круглогодично – это хранилище канализационных вод практически всего жилого городка. Да, еще забыл, в старые времена на день ВМФ по нему устраивались шлюпочные гонки. Сейчас, к сожалению, с приходом к власти 12 ГУ МО РФ и уходом с полигона дивизиона кораблей эта традиция утрачена. Так вот, в это озеро спешным порядком по поверхности проложили нитку трубопровода. С учетом толщин образовавшегося льда и донных отложений воды в нем было не так уж и много. При этом нельзя было исчерпывать его до дна т.к. вода из озера ещё используется для охлаждения дизелей на ДЭС-1. Короче, эта мера слегка продлила агонию.

На третий-четвертый день после аварии погода успокоилась настолько, что появилась возможность принимать и отправлять самолеты. И вот тогда и проявилась вся мощь, еще не развалившегося Советского Союза и его Вооруженных Сил. Была сформирована комиссия по определению причин аварии и организации работ по её ликвидации. Председателем комиссии был назначен Заместитель Командующего Северным флотом вице-адмирал Игорь Владимирович Касатонов. Одним из первых бортов эта комиссия прибыла на полигон. Достаточно оперативно были определены потребности в специалистах, материалах и технических средствах, необходимых для ликвидации последствий аварии. И пошли самолеты с людьми, трубами, сварочными аппаратами, передвижными котлами и т.д. и т.п.

В этот же момент в гарнизоне было официально объявлено, что женщинам с детьми будет без всяких проволочек предоставлен отпуск без сохранения зарплаты для их выезда на Большую Землю. Конечно, при сложившихся обстоятельствах, на мой взгляд, правильно было бы объявить эвакуацию женщин и детей, ибо бытовые условия жизни не обеспечивали требуемых санитарно-гигиенических норм. Но такое решение повлекло бы за собой сильный резонанс по всем Вооруженным Силам (а может и в стране, в целом) и большие материальные затраты. Поэтому хорошо, что хоть таким образом, командование решило облегчить жизнь и жителям и самим себе. Потому что, чем дальше, тем менее весело становилось. Отключенные от системы теплоснабжения площадки стали потихоньку замерзать. Даже при слитой из системы воде, полностью пустой она не оставалась. В батареях отопления был накопленный осадок, из-за всяких прогибов в трубопроводах, вода полностью не сливалась. А это значит, что она замерзала и разрывала и трубы, и батареи. Вообще это достаточно жуткое зрелище – чугунная батарея разорванная льдом. Для облегчения работы основной ТЦ стали реанимировать старые угольные котельные, разбросанные по всем площадкам и работавшие последние годы в качестве узлов смешения. Однако все эти меры не решали основной проблемы – отсутствия воды. И если с питьевой водой все более-менее определилось (был разработан и строго исполнялся график подвоза воды из Рогачево пожарными автомобилями и водовозками), то с водой на ТЦ вопрос оставался открытым.

В ходе поиска водоема, из которого было бы возможным подать воду на ТЦ, какая-то горячая голова обратила свой взор в сторону залива Гаврилова (фактически морского залива). Из-подо льда были взяты пробы воды и, видимо, результаты показали, что она пресная, хотя на самом деле этого быть не могло в принципе. Но, тем не менее, было принято решение очередную нитку водовода тянуть от залива Гаврилова, что, и было сделано. Результатом оказалось засоление одного из котлов на ТЦ. Стали искать очередной источник воды. Самым близким оказалось озеро Гагачье, старое питьевое, за 18 площадкой. К этому моменту с Большой были доставлены специальные трубы, которые собирались в трубопровод без сварки, с помощью специальных фланцев. На озере установили передвижную котельную, начальником смены кочегаров, в которую стали назначать офицеров научно-испытательной части, в звании не ниже майора. Остальной личный состав, в том числе офицеры и мичманы, были распределены на сборку этого трубопровода и на демонтаж замерзших участков системы тепловодоснабжения от водоподъема до поселка и по гарнизону.

Отвлекусь снова на бытовое восприятие происходящих событий. Помимо отсутствия воды, совершенно неожиданно подкралась еще одна, далеко не пустяковая проблема. Практически весь жилой городок канализационные воды сливает на рельеф – или в озеро Шмидта, или в залив Гаврилова. Так вот, в отсутствии нормального непрерывного слива, а также в отсутствии в этом сливе горячей воды, стала постепенно замерзать канализация. Нашему подъезду повезло, у нас оказался какой-то индивидуальный слив и мы, предвосхитив возможные последствия, на общем собрании мужчин, решили сыпать в унитазы соль, топить снег и регулярно лить горячую воду. Благодаря этим мерам мы смогли канализацию подъезда сохранить в работоспособном состоянии и пользовались гальюнами, как нормальные люди. Чего нельзя сказать о большей части остального гарнизона. Для тех, у кого канализация замерзла, на улице установили дощатые туалеты. Честное слово, такие, которые у многих стоят на даче. По улице Фомина они стояли вдоль спуска к озеру на бруствере из снега. Естественно, что ими никто не пользовался, и при первом же усилении ветра, их благополучно повалило и разметало. Но помои в ведрах выносили и сливали туда же под уклон к озеру. Потом, летом, когда уже все растаяло, весь этот склон засыпали хлоркой. Зрелище было не для слабонервных. А вот еще зимой, идешь, бывало, вдоль дома и вдруг перед тобой падает обувная коробка, при этом, разлетаясь, и ты понимаешь, что кому-то не хотелось идти с пятого этажа с ведром вниз, и этот кто-то решил проблему радикально. (Простите меня за такой натурализм в повествовании, но из песни слова не выкинешь). К моменту постройки туалетов, я свою семью уже вывез в Питер (мне дали 10 суток по семейным обстоятельствам, но я вернулся через неделю) поэтому все эти бытовые неурядицы меня мало трогали.

Мне была поставлена задача с командой матросов демонтировать замерзшую ветку теплоснабжения по 1 площадке (площадка НИЧ). Целыми днями мы вскрывали короба, выпиливали трубы со льдом. Там где трубы были проложены в земле, мы долбили этот мерзлый грунт и выковыривали их. Во всех зданиях, которые были отключены от системы отопления, в первую очередь в казармах, стали ставить печки-буржуйки. Оказалось, что на складах КЭС, чуть ли не со дня основания полигона, хранилось огромное количество этих печек. Вот они и пригодились. Все здания стояли, ощетинившись печными трубами, выведенными в окна. Внутри зданий пахло как на вокзале, при приличном ветре снаружи, большая часть дыма оставалась внутри здания. Однажды случился такой курьезный случай. Я стоял дежурным по части. Одна печка топилась в рубке дежурного, другая в торце коридора. Весь первый этаж был в легком дыму. Открывается входная дверь. На пороге возникает мужик в лохматой рыжей шапке, черном полушубке, в унтах и без всяких знаков различия. В то время по площадке бродило много гражданских сантехников, сварщиков и т.д. Поэтому, выйдя из рубки, я вопросительно (типа, чего тебе надо?) смотрю на мужика. Так же вопросительно, но с оттенком легкого удивления, он уставился на меня. Некоторое время он молчал, потом сказал: "Я Касатонов!". Тут я поперхнулся, заорал: "Смирно!" и произвел соответствующий доклад. Оказалось, он прибыл проконтролировать проведение восстановительных работ у нас в части.

В ту зиму, как нарочно, погода не баловала. Все время балансировала в промежутке между "Вьюгой-3" и "Вьюгой-1", что, естественно накладывало дополнительные трудности. В период, когда начались масштабные работы по прокладке трубопровода от озера Гагачье, на полигон прибыл новый командир контр-адмирал Виктор Алексеевич Горев. Принял он часть в очень непростое время. Сразу же окунулся в ремонтно-восстановительные работы. Виктор Алексеевич прибыл с Кольского полуострова, где до этого командовал соединением подводных лодок. То есть с Севером он был знаком не понаслышке, но (совершенно не хочу его обидеть) большей частью из прочного корпуса. И вот, в один из дней, когда была объявлена штормовая готовность "Вьюга-1", Виктор Алексеевич решил, что наши метеорологи сильно завысили фактические погодные параметры, что не способствует скорейшему проведению работ, и волевым решением снизил готовность до "Вьюги-3". После этого на ГТС-М отправился по местам проведения работ контролировать их проведение. В ходе этой поездки, где-то в тундре, он отошел в сторону справить нужду. После этого его искали в течение минут двадцати. В последующем, Виктор Алексеевич с большим вниманием относился к рекомендациям метеорологов. Вообще новоземельская погода никогда не прощала вольного с ней обращения. Сколько было случаев, когда матрос на отдельном объекте, в январе в непогоду выходил вынести мусор, для чего надо было пройти 10 метров, а находили его уже в июне, во многих километрах от этого объекта.

Ближе к третей декаде февраля был введен в строй трубопровод от озера Гагачье до ТЦ. При запуске этого жизненно важного для поселка трубопровода, старшими на его участках были назначены офицеры в званиях не ниже капитана, на вентилях – не ниже майора, в котельной подогревом этой воды руководил подполковник. Таким образом, была спасена от размораживания и сама ТЦ и большая часть системы теплоснабжения гарнизона.

В начале марта практически вся НИЧ выехала в п. Северный для продолжения подготовки очередного ядерного испытания. Тогда еще никто не подозревал, что это испытание, проведенное 24 октября 1990 года, окажется последним в истории нашего государства. Бытовые условия в Северном всегда оставляли желать лучшего, но после того, что мы испытали в Белушьей Губе, они воспринимались на уровне номера Люкс гостиницы "Метрополь". К нашему возвращению в Белушью в конце мая, водовод от водоподъема до поселка был восстановлен. Однако полное устранение всех последствий аварии продолжалось еще не менее полугода, а может и больше. Но это, как говорится, уже другая история.

обсудить на форуме