Новая Земля

Fisch

"Скачка на собственных боках не худшее, что может случиться с неопытным каюром. Худшее - это когда собаки удирают домой, оставив каюра на произвол судьбы, без продовольствия, перед перспективой пурги. Даже опытные каюры, не полагаясь на свой авторитет, на всякий случай первым делом втыкают в снег между копыльями нарт хорей или толстую палку - остол. С такого якоря упряжке сорваться трудно.
Бывают в пути другие неприятности и неожиданности. С одной из них пришлось столкнуться в буквальном смысле этого слова и мне во время последней поездки на собаках - теперь уже в качестве живого груза.
Наш каюр, зимовавший на станции второй год, давно уже внушал всем, что в небольшом озерке, расположенном в пяти километрах от станции, «до дуры рыбы». Стоило пробить во льду лунку, как вся рыба соберется к ней и рыбакам останется только ее вычерпать. Он сам давно бы съездил, да то одно, то другое мешает. Дела!
Перспектива добычливой рыбалки вскружила голову мне и аэрологу. Пробивать лунки в двухметровом льду нам было не в диковину. Получив у начальника разрешение на поездку и пообещав всем на завтра рыбное меню, мы поехали к озеру.
Аэролог каюрил и, как полагается каюру, сидел на нарте впереди, справа. Я устроился на конце нарт спиной к собакам. На коленях я держал рюкзак с продуктами и запасной теплой одеждой. Вслух не говорили, но подразумевалось, что обратно в рюкзаке мы повезем рыбу. Ехали быстро. А когда дорога пошла под гору, собаки понеслись во весь дух. Мысли мои были где-то далеко, так как, когда их оборвал чудовищный удар в спину, я, находясь в воздухе вместе с рюкзаком, не мог сразу сообразить, сон то или явь. И только растянувшись на тверди, я убедился в последнем.
Оглушенный, я с трудом поднялся. В голове стоял звон. А упряжка неслась уже под горой. Неужели Вильгельм, как звали аэролога, столкнул меня? В таком случае, как он ухитрился нанести удар такой силы буквально по всей моей спине? И вообще, чем я это заслужил?
Тем временем упряжка остановилась, и Вильгельм жестами приглашал меня спуститься. Закинув рюкзак за спину и закипая от злости, я пошел. Чем ближе подходил к упряжке, тем больше накалялся от незаслуженной обиды, а когда стала видна обросшая рыжей бородой смеющаяся и, как мне показалось, нахальная физиономия Вильгельма, от ярости у меня перехватило дух.
А Вильгельм просто помирал от смеха. С его полушубка свисал огромный клок меха, выдранный точно рукой великана, а в руках он держал короткую палку - все, что осталось от трехметрового хорея.
Мой зловещий вид заставил Вильгельма объяснить мне, в чем дело. Заметив, что одна из собак запуталась в постромках, он решил подправить их хореем на ходу. Опытные каюры проделывают это сплошь и рядом. В это время собаки неслись на всех парах под гору. Вильгельм, к сожалению, не был опытным каюром. Конец хорея воткнулся в снег. Хорошо, что противоположный толстый конец оказался у Вильгельма под мышкой, а не был уперт в живот. Удар, несколько ослабленный согнутой рукой и полушубком, был достаточно сильным, чтобы выбросить Вильгельма из нарты. Но сзади сидел я. Получилось, как с шарами на биллиарде. Вильгельм остался на месте, а я взвился в воздух.
Пришлось сменить гнев на милость и тешиться над происшествием, которое могло кончиться плохо как раз для Вильгельма. Собственно говоря, рассказанным и исчерпывается наиболее поучительное в поездке. Мораль рассказа: нет опыта - не шикуй. Потратив три часа на рубку проруби, мы не извлекли из нее на свет божий ни одной рыбки. Попали ли мы на мелкое место, откуда рыба ушла в ямы, или ее вообще в озере не было, только вернулись мы с пустыми руками.
Каюр наш любил разыгрывать людей, а потом неделями без устали потешаться над своими жертвами. Если и на этот раз он думал подшутить над нами, направив в «безрыбное» озеро, то он здорово просчитался. Вернулись мы с отличным аппетитом и, хотя удовлетворяли его за ужином вместо свежей рыбы дежурным весенним блюдом - макаронами с мясными консервами, настроение свое не испортили.
Вильгельм рассказал о своих «успехах» в управлении собаками и о моем сальто. Всех это очень развеселило. Не смеялся только каюр - погиб лучший его хорей. Вместе с нартой собственного изготовления он хотел передать его сменщику. Теперь подарок будет «некомплектным». Новый хорей сделать было не из чего.
Поездкой на рыбалку закончился для меня «гужевой» сезон зимовки. В ночные часы круглосуточного дня, когда снег подмораживало, поездки по проливу еще продолжались некоторое время. Но меня на нарты не тянуло. Размышляя об особенностях собачьего транспорта, я невольно приходил к убеждению, что, как и всякое домашнее животное, ездовая собака должна приспособиться к характеру и повадкам своего хозяина. Тогда последний будет иметь возможность хвалиться перед друзьями, что собаки понимают его с полуслова. Но если бы все зимовщики стали ездить в качестве каюров, собаки были бы сбиты с толку, и мы скоро не смогли бы отъехать от крыльца и на десяток собачьих шагов.»

М. А. Кузнецов (Из книги 'О полярных животных' - Москва: Мысль, 1973)
Автор в 1929 г. работал в качестве гидролога на полярной геофизической обсерватории МатШар.

В его книге есть ещё два рассказа о новоземельских собаках:

Тетка, Лебедь, Шах и другие http://animal.geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000001/st011.shtml

Сколько ездовой собаке еды надо
http://animal.geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000001/st013.shtml

Fisch

«1+2»

Fisch

http://fotki.yandex.ru/users/w-stiks/view/720220/

http://fotki.yandex.ru/users/w-stiks/view/720221/

Б.Бродянский.Полярное радио.Госиздат.М.1930 г.

Валерьян

Цитата:

Даже опытные каюры, не полагаясь на свой авторитет, на всякий случай
первым делом втыкают в снег между копыльями нарт хорей или толстую
палку - остол. С такого якоря упряжке сорваться трудно.

Вряд ли в новоземельский снег что-то можно надежно воткнуть,
Особенно на льду. Обычно вожжу накоротко привязывают к первому
копылу саней, таким образом упряжка будет кружиться на месте и
никуда не убежит.

http://www.northdog.ru/articles/art1.html

Тут о подготовке ездовых собак. Промышленники при обучении
молодых щенков ( годовалых ) действовали гораздо жестче.
Я уже об этом писал.

Fisch

Верное сердце Фрама или миф о собаке по кличке Фрам.

«Они похоронили Седова над морем, на крутой, обледенелой оконечности острова Рудольфа, выдолбив киркой неглубокое ложе и завалив могилу камнями. Крест они соорудили из двух лыж, принадлежавших Седову при жизни. На могильный холм матросы положили флаг, который был предназначен для другой цели: его Седов хотел водрузить на полюсе. Матросы постояли у могилы и пошли на юг. Здесь нечего им было делать. Но задержал Фрам. Присев на задние лапы, верный пес завыл. Пустошный заплакал. Линник сказал:– Подождем.
Фрам стонал над могилой Седова. Матросы крикнули на него. Он поднялся, перешел на другую сторону холма и снова начал. Линник и Пустошный звали его. Он не глядел на них.– Догонит, – решили матросы и ушли. Фрам выл. Тогда они вернулись к могиле, хотели поймать его. Он отбежал от них. Матросы взяли из мешка собачьего корма дня на три и положили перед Фрамом. – Вот дурень… – Как человек.
Нарты ползли на юг. Еще два или три раза услышали Пустошный и Линник печальный плач Фрама. Они надеялись, что собака испугается одиночества, догонит их. Но этого не случилось, и больше никто не видел верного Фрама».

Полностью:
http://vaga-land.livejournal.com/644213.html

Newlander

Их собачье дело

Классическая фраза «Собака – друг человека» в Арктике приобретает еще больший и правдивый смысл.

А уж российский Севморпуть без собачьего роду-племени вообще невозможно представить. Амдерма, Варандей, Диксон, Дудинка, Хатанга и Тикси – везде, куда бы ни выводила кривая полярного странника, местные собаки поражали меня своей степенностью и дружелюбием.

ПРЕДКИ новоземельских лаек происходят от материковых, но они более крупные, широкогрудые, сильные, с густой шерстью. Они из ездовых трудяг - по сугробам, рыхлому снегу нарты будут тянуть, пока есть силы, до полного изнеможения, а если по наледи – изрежут в кровь лапы, заплачут-заскулят, но и тащить не перестанут. От ушкуя – белого медведя - надежные, свирепые охранники! А с виду порой столь флегматичны, что кажется, и к человеку-то относятся снисходительно. Нет у них злобы на нас - очень, очень ласковые. В Арктике у человека преданнее друга нет!
Собаки первыми встречают всех прибывающих на Новую Землю, равно как и последними провожают на материк. Дело это происходит в главном аэропорту архипелага - Рогачево. Для прохода на взлетно-посадочную полосу к самолету пропусков им не требуется.

Собак на Новой Земле неисчислимое множество - в буквальном смысле их никто не считал. Одни уверены, что они очень далекие потомки ненецких лаек, другие утверждают, что четвероногое племя завезли в поселок относительно недавно – лет тридцать-сорок назад, когда участились случаи нападения белых медведей на людей. Но в любом случае это уже далеко не та чистая порода, о которой говорилось выше, поскольку «все перемешалось в доме Облонских» на северном краю света.

Справедливо будет таких новоземельских собак назвать бродячими или даже бесхозными, поскольку конкретных хозяев у них нет, а существуют они по тому самому «кошачьему принципу» – сами по себе. То есть люди теперь сами по себе, а собаки… Нет, сами по себе они обитать не могут, они по-прежнему служат человеку – если не защищают его от медведей в схватке, так, по крайней мере, всегда предупреждают о появлении хищника.

Вековать собакам на архипелаге и в самом деле тяжело. Зимой, в жестокие морозы и многодневные метели, они хоронятся под домами или в том месте, что принято называть подвальной их частью. Или же пригреваются в заброшенных постройках где-нибудь вблизи поселковых теплотрасс, а уж если кому из них очень повезет, то и в сенцах человеческих жилищ.

Кстати, приближение снежной пурги или убийственной новоземельской боры первыми чувствуют именно собаки – они уходят, залегают в своих простецких убежищах, и эта их подсказка биологического барометра, как правило, выходит точнее показаний приборов метеостанции. Летом собакам, казалось бы, раздолье. Нет, раздолье это относительное. Потому что тепло на Новой Земле тоже относительное.

Жить единой коммуной у полярных собак, как, впрочем, и у людей, не получается. Поэтому у каждой стаи своя территория и каждая из них строго контролирует свой «микрорайон» - за него они запросто могут и погрызться меж собой. В общем, тоже как у людей, точнее, у городских хулиганствующих группировок.

Жизнь собачья несытая. Свалки всех не прокормят. Поэтому, бывает, белушкинские стаи… охотятся. Например, на островных оленей, забредших в окрестности поселка. Как-то разом срабатывает инстинкт, заложенный природой в собачьих предков тысячелетия назад. Как уж там они договариваются, но вспыхивает четкое распределение обязанностей: одни бегут загонщиками, другие караулят в засаде, ну а самые сильные и ловкие, вроде Акелы из киплинговского «Маугли», наносят решающий удар.

К слову, летом 2013 года собачье племя Новой Земли много охотилось на перелетных гусей. Те большим числом подсаживались на территорию поселка и даже прогуливались гогочущими косяками по пустырям и тротуарам Белушьей Губы, как это принято у их домашних собратьев где-нибудь в Малороссии.

Кого-то из поселян обилие собак раздражает, а у кого-то, напротив, рождает сочувствие. Здесь уместно напомнить, что люди на Новой Земле все-таки живут, а вот собаки выживают. Есть в том большая разница. Имеются в Белушьей Губе доброхоты, которые каждый день варят ведра каши или похлебки, чтобы подкормить и тем облегчить жизнь собачью многочисленному окружению четвероногих полярников.

И еще. Особая черта новоземельских собак – они никогда не бросают своих детей, выхаживают их, даже жертвуя собой. Иным «особям» из нашего людского роду-племени не мешало бы у них поучиться.

Олег ХИМАНЫЧ, Новая Земля - Северодвинск
http://vdvsn.ru/novosti/korabelnaya_storona/ikh_sobache_delo/

ku54

ku54

Валерьян Васильевич, вот нашел фотку с Тыкой Выко, наверное видели, - эта с лучшим разрешением.

Не помните пса по кличке Музгар, который жил у моих родителей в то пору? Мать рассказывала много историй об этой собаке... и как её военные хитростью увезли в Архангельск в 55 году...

Валерьян

На первом фото. Ученики школы в Лагерном: Болгов Алик (с соба-
ками), второго не знаю, Гена Шлеин и Кузнецов Гриша (промышленник).
Второе фото. Упряжка Т-Вылки, куда-то поехал, а в малице Капустин
Володя, работал ветиринаром.
Музгар, видимо был заведен для вас, для детей. При мне у Белика
собаки не было.

Fisch

Валерьян

Там был не живой, а этот точно живой. Встанут оряхуться и
готовы к работе.

Fisch

Самолёт прибыл на Маточкин Шар.1937 г.

Старое и новое.Собачья упряжка и самолет.1937 г.

В.Аккуратов Покорённая Арктика М.,1948

Fisch

Валерьян

Е.К. Федоров, (Папанинец) зимовал на полярных станциях в 1932 году-
ЗФИ, в 1934г.- мыс Челюскина. Там ему немало пришлось поездить
на собаках. Читая книгу я наткнулся на собачьи "погонялки", там были
разные для разных мест, жаль не отметил страницу.
У Федорова была - "Подь-подь". Одна из приведенных была -
"Прыть-прыть" и "Ля". Тут я вспомнил, когда наш отец садился на сани,
кричал собакам "Прыть-прыть" - они бежали, когда говорил "Ля" - они
останавливались. Вот такая система.

Е.К. Федоров. " Полярные дневники". Гидрометеоиздат, 1979г.[/img]

Игорь

Бакурский Николай

Игорь

следуя логике и своим познаниям о собачках могу как версию предположить-собаке было жарко.Потовые железы у собак расположены на лапах(подушки) и охлаждение они проводят высунув язык-.в вашем случае пес просто встал в ручей и сунул язык в воду-остыть и попить.Еще у многих собак пузо зарастает шерстью меньше чем остальное.У меня пес 90кг алабай ходим гулять на озеро, он залезает по самое брюхо и ложится ,особенно когда ему жарко.До сих пор вычесываем огромное количество волос, а уж лето наступило.

Бакурский Николай